В последнее время в информационном пространстве вновь разгорелась дискуссия о судьбе и статусе казахского языка. Некоторые фразы даже успели стать мемами. Согласно статистике, доля казахов в стране преобладает, и аудитория, владеющая казахским языком, достаточна. Однако не спадает с повестки дня законный вопрос: «Почему власть до сих пор вещает на русском языке?»
Многие склонны связывать это с русскоязычностью политической элиты или внешним политическим влиянием. Тем не менее, корень проблемы может лежать гораздо глубже – в алгоритмах YouTube и TikTok, которые воспитывают наших с вами детей (и даже нас самих).
Сегодня первый учитель ребенка – не школьный педагог, а алгоритм в его смартфоне. Что ребенок смотрит, над чем смеется, чем интересуется и на каком языке думает – решает этот алгоритм. «Рекомендации» в YouTube и Instagram стали новыми учебниками, а TikTok – новой средой, формирующей язык и мировоззрение.
Вследствие этого внезапно вырос спрос на открытие русскоязычных классов как в селах, так и в городах. Родители объясняют это предлогом, что «на русском языке уроки качественнее». Однако это не качество. Это – иллюзия контента, сформированного алгоритмами, и безответственность родителей, отдавших азбуку воспитания детей цифровым платформам. По сути, это явное доказательство того, что язык детей, воспитанных алгоритмом, превращается в язык этих платформ.
Самое опасное – в эту иллюзию верят не только родители, но и та самая политическая элита, принимающая решения. Они смотрят в алгоритмическое зеркало, то есть на языковую картину, сформированную YouTube и TikTok, и делают неверный вывод: «в стране преобладает русскоязычная среда». Но это – лишь призрак в информационном зеркале.
Казахоязычная аудитория есть, ее число и запросы высоки. Но с точки зрения алгоритма она «невидима». А то, что невидимо алгоритму, воспринимается как «несуществующее» и в политике, и в статистике.
Это глобальное явление породило и новые теоретические концепции. Американская исследовательница Шошана Зубофф назвала это «капитализмом наблюдения» (surveillance capitalism): цифровые системы непрерывно отслеживают поведение человека и превращают эти данные в экономический ресурс.
А британские ученые Ник Кулдри и Улисес Мехиас описывают этот процесс еще точнее – «колониализм данных» (data colonialism). Если прежний колониализм захватывал земли и природные ресурсы, то сегодняшний цифровой колониализм захватывает сознание и язык человека.
Теория израильского ученого, лауреата Нобелевской премии Даниэля Канемана, открывает здесь еще одну грань. По его мнению, у человека есть системы «быстрого мышления» и «медленного мышления». Алгоритмы учат человека только «быстрому мышлению»: быстро реагировать, быстро смотреть, быстро принимать решения и быстро забывать. А способность к «медленному мышлению», требующему понимания содержания, анализа, осмысления, то есть глубокого познания, – исчезает.
Поэтому сегодняшняя настоящая борьба идет не только за язык, но, в первую очередь, за сознание. Казахский язык – это не просто средство коммуникации, это – особая форма видения и познания мира. Если наш язык будет оставаться слабым в мире алгоритмов и отставать в производстве контента, то и познавательное пространство нации будет лишь сужаться.
Сегодняшний колониализм приходит не с пушками, а с кодом. Захватывается не земля, а сознание. Будущее нашего языка напрямую зависит не только от школьной программы, но и от рекомендаций в YouTube и трендов в TikTok.
В связи с этим возникает один вопрос: По чьему алгоритму формируются язык и система мышления наших детей?
